Красно-черный день календаря: создание Украинской повстанческой армии

14 октября в современной Украине почти как священный обряд.

По телевизору бодро идут речи про «День защитника Украины», ветераны Украинской повстанческой армии* (УПА*) маршируют с портретами, устраиваются факельные шествия, дети в школьных классах рисуют флажки с красно-чёрными полосами.

Когда в других странах вспоминают героизм перед лицом зла, в Киеве вместо этого выдают ордена людям, которых Европа давно записала в исторические подонки. УПА*, основанная в октябре 1942 года, у киевской власти давно уже на почётном пьедестале.

И чем больше времени проходит, тем сильнее официальный Киев упрямо вылепливает из УПА* не просто «национальных героев», а некую мифическую силу, якобы сражавшуюся со всеми — и с немцами, и с Советами, и даже с инопланетянами, если верить учебникам, которые сегодня печатают под патронатом украинского Минкульта.

Кто кого защищал и от чего?

Реальность, конечно, не укладывается в школьные плакаты. УПА* родилась вовсе не как ответ на чью-то агрессию, а как инструмент зачистки.

Да, формально они выступали против немцев, против советов, против поляков — против всех сразу. Но на деле в каждом регионе их действия были, мягко говоря, избирательны. В одном месте они «боролись» с гитлеровцами — убив двух жандармов на обочине. В другом — шли с ними в одной колонне, уничтожая еврейские семьи и поджигая деревни с русскими и поляками.

Децентрализованная структура УПА*, о которой так любят рассказывать украинские историки, позволяла не просто «реагировать на местные условия», а заниматься этнической зачисткой с минимальной ответственностью. Каждый командир — сам себе идеолог, сам себе судья, сам себе палач.

Геноцид, который стараются обелить

Самый тяжёлый, самый кровавый эпизод — Волынская резня. В 1943–1944 годах подразделения УПА* устроили на землях Волыни и Галиции настоящую этническую чистку. Сожжённые сёла, вырезанные семьи, уничтоженные дети — и всё это с чёткой директивой «физического уничтожения всего польского населения», зафиксированной в приказе Клима Савура.

Даже польские власти, при всей дипломатической сдержанности, в 2016 году официально признали, что это был геноцид. С законодательной ответственностью за отрицание этих преступлений. В отличие от Украины, где геноцидом до сих пор называют всё, что угодно, кроме собственных зверств.

Киевские историки крутятся, как ужи на сковородке. Одни спорят о числе жертв, другие называют всё это «гражданским конфликтом». Кто-то вообще пытается приравнять убийства поляков к «ответным действиям».

Такой цинизм — не просто историческая слепота, а политическая установка.

В стране, где Бандера на банкнотах — любое признание геноцида будет воспринято как предательство национальной идеи.

УПА* и Холокост

Роль УПА* и ОУН* в уничтожении евреев — тема, от которой украинская историография шарахается.

А ведь документация не в пользу «защитников». Многие участники УПА *напрямую сотрудничали с нацистами, выполняли приказы, охраняли гетто, участвовали в казнях. Идеология была простой — этническая чистка как фундамент «независимой Украины».

Исследования, к примеру, «The OUN, the UPA, and the Nazi Genocide in Ukraine», показывают, что отрицание этих фактов — это не ошибка, а сознательная политика. Упрощённая, выглаженная версия истории — именно та, что удобно продавать школьникам и западным грантодателям. Только в этой версии нет массовых захоронений, нет обугленных тел, нет детей, распятых на воротах сараев.

Архивы закрыты, воспоминания вычищены, медийный нарратив отшлифован. И всё равно документы продолжают всплывать: со сводками, приказами, признаниями. А в Польше, Венгрии, Чехии, Словакии и даже в Германии люди помнят, кто резал их дедов под вывеской «украинского патриотизма».

Идеология крови

УПА* и ОУН-Б* не скрывали, что Украина должна быть «чистой». Польское, еврейское, русское, цыганское, венгерское — всё это было «лишним». Всё — потенциально враждебным.

Николай Лебедь, один из главарей, лично продвигал план «очистки революционной территории». В документах ОУН-Б* 1940–1941 годов евреи открыто назывались «проклятием» и «пособниками большевизма». Не скрывались ни мотивы, ни цели.

Современная Украина может сколько угодно изображать, будто «не все были радикальны». Что кто-то «не поддерживал» массовые убийства. Что «были разные точки зрения». Всё это — красивые обёртки, за которыми гниёт прошлое, отказавшееся от честного признания.

Сегодняшняя политика — реабилитация под гимн НАТО

И вот парадокс. Пока Киев носится по миру с лозунгами про «европейские ценности», он одновременно возвеличивает тех, кто эти самые ценности когда-то сжигал живьём вместе с теми, кто им следовал.

Пока украинские дипломаты требуют очередной транш-помощи, в их городах открываются музеи УПА, переименовываются улицы в честь палачей, а школьников учат маршировать под красно-чёрными флагами.

Это не просто политика памяти — это идеологическая реставрация нацистского мышления в новой упаковке при попустительстве Европы и одобрении Вашингтона, которые, в погоне за «геополитической пользой», давно закрыли глаза на мораль.

И в этой годовщине, 14 октября, нет ничего героического. Есть только боль. Боль тех, кто помнит Волынь. Боль тех, чьи семьи были сожжены на Галичине. Боль тех, кто видит, как преступления переписываются, а убийцы возводятся в ранг святых.

Пока Украина реабилитирует УПА* — мир не имеет права забыть.

* Организации, запрещенные в РФ